Читать интересную книгу Люди и нелюди [CИ] - Олег Бубела

Разумеется, я не поленился уточнить, отчего эльф упомянул о сумке и выяснил, что завязочки на ней были не простыми, а хитрым, накачанным энергией амулетом. И открыть эльфийскую торбу мог только ее хозяин, а попытайся это сделать я — в лучшем случае остался бы без руки. Вот потому-то у Ушастика не осталось сомнений в том, что я маг. Маг, который спас его с единственной целью — сделать своим преданным слугой.

Да, существовал у эльфов такой обычай, о котором ходила молва далеко за пределами их королевства. Спасенный, чтобы вернуть долг жизни, присягал своему спасителю на верность, получал метку соответствующей клятвы, имя его рода, и всю оставшуюся жизнь был вынужден находиться в услужении. Нет, не в качестве банального "мальчика на побегушках", так низко эльфы не опускались. Просто с той поры спасенный обязан был оказывать любую помощь своему спасителю, ведь добиться доверия у нового рода, продвижения по служебной лестнице, высокого звания и громкого титула он мог только на пару с принявшим клятву… Иначе говоря, перепрыгнуть через голову выручившего его эльфа было невозможно.

А отказаться от принесения клятвы нельзя — долг жизни у эльфов деньгами отчего-то не измеряется. И в том случае, если это все же происходило, от получившего второй шанс ушастого отрекалась даже собственная семья, опасаясь позора и всеобщего осуждения окружающих. Правда, как и во всех правилах, в этом обычае были и исключения. В редких случаях (высокая должность запрещала обзаводиться меткой) спасенный мог выставить себе замену — кого-нибудь из своего рода. Также клятву не обязательно было принимать тем, кому по долгу службы положено спасать других. Городским стражникам, целителям, телохранителям и прочим. Ну а солдат регулярной армии эта традиция вообще не затрагивала, так как они при поступлении на службу приносили похожую клятву королю.

Почему я сказал "не обязательно"? Просто иногда спасенный мог воспользоваться подвернувшейся возможностью и после магического ритуала стать частью древнего/состоятельного/влиятельного рода. Причем со всеми полагающимися правами. Кстати, как заметил Ушастик, иногда спасенного могли освободить от клятвы. За особые заслуги, так сказать… Простите, отвлекся.

Итак, вернемся к эльфу, который решил, что его хотят убедить в необходимости принести подобную клятву. Именно убедить, поскольку заставить (а тем более мага) дать такую клятву невозможно — метка откажется работать. Почему, я так и не смог выяснить. Понял только, что подобные штуки, аналогом которых является рабский ошейник, каким-то образом опираются на работу сознания. Однако Ушастик не горел желанием становиться моим слугой. Нет, окажись на моем месте его сородич, найденыш не стал бы раздумывать. Но его спасителем был имперец (кем же еще мог оказаться мастер смерти?), а худшего позора и придумать нельзя. Ведь теперь Ушастику, представителю древнейшей расы, рунному магу, выпускнику, отличнику и прочая придется стать слугой человеку! Одному из тех, кого эльфы всегда презирали, считая жалкими, недостойными, недалеко ушедшими от животных созданиями!

Найденыш живо представил, что начнется в эльфийском королевстве, если туда дойдет слух об ушастом, согласившимся принести клятву служения человеку, и решил — этому не бывать. Так что в тот момент, когда я с полным котелком ухи возвращался в город, Ушастик начал готовился к схватке, хотя и понимал, что она наверняка окажется последней в его жизни. Раз амулетами было пользоваться глупо, а обычная техника в бою с мастером смерти не годилась, эльф решил положиться на удачу и взял нож. В надежде, что у меня не будет защитного амулета, что я сделаю какую-нибудь ошибку, что ему удастся меня отвлечь и сделать рывок… Либо, если не окажется другого выхода, вонзить сталь в собственное сердце, оставив раскатавшего губу мага с мертвым телом вместо слуги.

Вернувшись на диван, Ушастик спрятал ножик и постарался принять ту же позу, дожидаясь возвращения спасителя и рассчитывая на внезапную атаку. Спустя несколько минут он смог различить его ауру и весьма удивился — она представляла собой нечто невообразимое! Нечто не поддававшееся логическому объяснению, нарушающее все известные законы магии! Сперва эльф даже подумал, что я вообще не являюсь магом, а просто каким-то образом наполнил свое тело энергией, но тут же отбросил эту догадку. Такое количество силы человеческий организм принять в принципе не был способен.

Тогда Ушастик вспомнил о байке, которую ему поведал его наставник. В ней говорилось о мастере, который нашел возможность изменять свое тело так, чтобы без проблем и негативных последствий иметь возможность сливать в него энергию и проводить ее преобразование, а затем наполнять свои руны невероятным количеством силы. Да, в тот момент эльф на пару с учителем посмеялся над ней, однако сейчас, наблюдая рядом с собой вполне реальное доказательство теории трансформации энергии, ранее считавшейся бредом, решил, что байка может оказаться правдой.

Ведь он ясно видел, что у его спасителя не аура насыщала тело силой, как у всех магов, а наоборот! Но это как раз было логично — что мешало магу воспользоваться своей возможностью и провести преобразование силы, тем самым автоматически избавившись от повышенного внимания тварей Проклятых земель? Правильно — ничего. И Ушастик сделал вывод, что незнакомец не просто маг смерти, а еще и экспериментатор, раз владел секретом доселе неизвестной техники.

Но для чего же тогда он отправился на Проклятые земли? Возможно, испытывать новые способности, ведь тут нет никого, кто мог бы подсмотреть за опытами. В таком случае, зачем ему нужен слуга, который станет лишь источником проблем? Ведь спаситель Ушастика не может не понимать, что эльфы не потерпят подобного унижения своей расы. Так может, он вовсе не желает, чтобы спасенный становился слугой, возможно, ему нужен помощник в экспериментах. Тот, кто не сможет потом ничего о них рассказать, кто будет без принуждения оказывать всяческую поддержку, кто окажется достаточно квалифицированным для подобной работы… Ему был нужен ученик!

Это предположение имело право на существование, и Ушастик чувствовал, что такую клятву он вполне способен принести. Более того, эльф сам желал этого, надеясь получить разгадку странных возможностей своего спасителя. Именно поэтому он решил повременить с атакой. Умереть всегда успеется, но вначале нужно окончательно убедиться в намерениях спасителя, посмотреть, как он будет строить разговор, а только затем… Короче, когда я появился с котелком, Ушастик уступил мне право первого хода. Но с первых же секунд я поставил его в тупик — удалился, оставив котелок с едой. Словно заключенному в карцере! Эльф долго думал, но потом решил, что спаситель таким способом сообщает: "прав у тебя никаких нет, ты будешь есть то, что даю я, а мое общество во время трапезы еще нужно заслужить".

Второе мое появление удивило его еще больше — оказывается, я знал эльфийский. Причем если поначалу найденыш подумал, что этим языком я владел несколько поверхностно, то вскоре выяснил — это не так. Я знал его в совершенстве, просто сразу выбрал тот стиль общения, которым обычно разговаривают с малыми детьми, тем самым заявляя Ушастику, что считаю его неразумным ребенком. И эльф решил, что сам виноват в этом, поскольку с самого начала попытался разыграть глупое представление, с возмущением обвинив меня в похищении.

Поскольку я не делал никаких шагов навстречу, после долгого раздумья Ушастик решился на пробный ход, подняв тему долга жизни. И опять крайне неудачно, поскольку я быстро прервал бессмысленную пикировку, напомнив эльфу о своих неординарных возможностях, а именно — назвав один из самых сложных амулетов, находившихся в его сумке. Ведь самому Ушастику не только не удалось бы различить отдельные руны в том энергетическом фоне, которым были насыщены его вещи, но и вычленить определенное их сочетание в той мешанине разнообразных амулетов, что находились рядом, а я сделал это с легкостью!

Когда же эльф попробовал плавно перейти к вопросу о своем будущем, я без обиняков заявил, что он находится в полной моей власти, сообщив, что недавно зачистил город и надежно обезопасил свое убежище от тварей. А Ушастик понимал — чтобы уничтожить многие сотни порождений Проклятых земель, вне всякого сомнения, обитавших здесь ранее, потребуется очень много силы. Однако его сильно удивило заявление о том, что в этот дом никто не посмеет забраться — маг ведь не заметил даже признаков сигнального контура или иной защиты. Так что некоторое время Ушастик разглядывал помещение в магическом диапазоне, ища руны или хотя бы фоновые проявления их маскировки, но потом оставил это занятие, решив, что я — самый искусный мастер магии из всех, виденных им.

После этого эльф долго обдумывал, как бы получше сформулировать свою просьбу, чтобы ненароком не оскорбить меня, но в то же время сохранить хоть какое-то достоинство, но тут я потребовал назвать имя. А ведь оно требовалось только для метки слуги! И вот тогда Ушастик понял, что никакой ученик мне не нужен, а значит, пришло время для броска. Выкраивая секунды, эльф начал тщательно рассчитывать все свои движения, поскольку понимал — моя реакция наверняка будет повыше, нежели у него (ну да, спиной поворачиваться не опасался, оружия полно, мышцы тела развитые — вполне логичный вывод). Но мой ответ на риторический вопрос оторвал эльфа от этой затеи и ошеломил настолько, что он рискнул оставить условности и напрямик поинтересоваться целью моих поступков.